Наталья Еременко: "Дышите и следуйте за любовью!"

Героиню нашего интервью я знаю довольно давно. Изначально мы были в друзьях на Фейсбуке, я читала её посты, иногда комментировала. В один важный для меня момент Наташа вытянула мне метафорическую карту, которая настолько оказалась о моём состоянии и происходящем вокруг, что я уверилась в том, что Наташа - волшебница. Позже я проходила и групповые занятия с Наташей, и индивидуальные; и теперь хочу познакомить читательниц MyCharm с ней: специалистом, мамой, женой, котовладелицей; гештальт-терапевтом, с сильной и нежной женщиной, с женщиной-космосом. Наш разговор мне пришлось редактировать, сокращая слова до читаемых объёмов - настолько глубокими оказались темы. Итак, я рада представить вам Наталью Еременко, гештальт-терапевта. Наталья закончила МГИ им. Е. Р. Дашковой, Интегративный институт Гештальт тренинга.

- Наташа, привет! Начну с вопроса, который давно меня интересует: ты работала руководителем отдела подбора персонала в крупной компании, как случилось, что ты решила радикально сменить сферу деятельности, тяжело ли это было, что тебя к этому подтолкнуло, было ли страшно менять жизнь?

- Ну, во-первых, смена деятельности была не такой радикальной, и, во-вторых, я очень сильно боялась.
У меня был большой управленческий опыт к тому моменту, и у меня был выбор, куда идти дальше. Тогда я взяла консультацию у одного известного коуча, который сказал, что у меня в этом году очень много энергии, любой выбор будет удачным.
У меня был вариант купить собственный бизнес, но я побоялась в тот момент уходить в личную работу, в личное консультирование, и мне было так страшно, что я сама, видимо, не отдавала себе в этом отчёт. И я ушла в бизнес – совладельцем и генеральным директором, это был сервис доставки продуктовых корзин с рецептами от шеф-поваров. Я думала, что смогу усидеть на двух стульях – и работать, и консультировать клиентов – я постепенно наращивала базу и консультировала уже тогда. Я консультировала, но не уходила туда на постоянку, потому что были обязательства – ипотека, кредиты, ребёнок, и мне было страшно, что не будет постоянного стабильного дохода. В какой-то момент я поняла, что выгорела, даже не в ноль, а в минус, у меня был тяжёлый нервный срыв. После чего я приняла решение, что я буду закрывать бизнес, восстанавливаться, и заниматься только частной практикой. То есть, у меня со вселенной очень интересные отношения, она мне показала, что выбор есть, да – но приняв его, я восстанавливалась очень долго.

- Можно сказать, что твоё решение было принято через кризис, через некий переломный момент, оно не рождалось ровно и последовательно, а появилось тогда, когда ты дошла до некой точки невозврата?

- Да, я сделала выбор, и он был неправильным, я не рассчитала свои силы. Дело в том, что в 34 года уже ограниченный ресурс, и невозможно жить так, как раньше. Если с 20 лет я постоянно училась, работала; в 19 лет я родила дочку, и моя жизнь была очень интенсивной, то в 34 года у меня уже не было такого ресурса и произошло выгорание. И я пошла не за своим предназначением, а за своими амбициями – мне нужно было кому-то что-то доказать, что я могу – и самой себе тоже. А пришлось столкнуться с тем, что я не могу – что вообще есть то, что я не могу. И пришлось начать ценить то, что я могу.

- Я не просто так спросила про кризис, потому что есть мнение, что кризисы – это плохо. Кризис, как мне кажется, это переломный момент, когда человек понимает, что так, как было раньше, больше быть не может – по разным причинам, и очень многие решения, в том числе, судьбоносные, люди принимают именно через кризис. Необязательно это должен быть кризис в негативном смысле, нет – кризис как некое перерождение, пожалуй. Ведь если ты осознаёшь, что так, как было, таким, как ты был, уже быть не может, ты что-то предпринимаешь и идёшь дальше уже другим.

- Да, для меня кризис – это точно не плохо, это может быть тяжело, непросто; потому что кризис всегда обнажает, обнаруживает очень многое; он рушит старое. То, на что ты раньше опиралась, больше не является опорой. И нужно искать новые опоры – и они точно есть. То есть, кризис всегда про то, что есть что-то другое, на что ты можешь опереться. Тебе может быть и непривычно, и страшно, но привычное уже точно не работает. И так, как было, уже нельзя. И ты начинаешь искать новое.


- То есть, получается, кризис может быть более болезненным, но и более мотивирующим, чем какое-то спокойное развитие, медленное и постепенное? Когда человек сидит и спокойно оценивает, что ему можно было бы изменить – в кризис человек может быть на пике, активизируя свои ресурсы; собираясь морально и физически, по-честному, без кожи?

- Кризисы бывают разные, и проходят по-разному. В моём случае, например, мне пришлось не напрячься, а как раз-таки учиться расслабляться и доверять. В моём случае мне пришлось учиться отпускать контроль, опираться на тело, а не на голову, чувствовать своё тело, спрашивать себя, чего я хочу. Идти не за импульсом, а дать себе паузу, время, быть с собой более честной. Ну, если говорить, что есть эволюционный путь и революционный, у меня был эволюционный. Есть кризисы адаптации, есть кризисы подростковые, у каждого возраста есть кризис, мы все проходим кризисы от рождения. Всё очень индивидуально.

- Всё очень индивидуально, да. Скажи, как ты выбираешь инструменты для работы – ведь ты работаешь с очень многими практиками, и гештальт-терапией; и медитационными практиками, и существуют леворукие рисунки, твоя авторская методика, и ты работаешь с МАК (метафорические ассоциативные карты, прим. ред.). Чем ты руководствуешься в тот или иной момент, чтобы не следовать шаблонам?

- Люди разные. И то, что работает с одним человеком, может быть абсолютно нерабочим с другим. Работать по одной методики со всеми – это как пытаться натянуть сову на глобус. Люди разные. Я знаю, что я сама в разные периоды разная. Я многое попробовала лично на себе, что-то работает, что-то не работает. Мне важно понимать, когда я смотрю на клиента, какой путь для него будет оптимальным, экологичным; потому что работа психологическая она достаточно дискомфортна сама по себе. Это сложно быть честным с самим собой, отвечать на вопросы, и, конечно же, я стараюсь в этом плане найти отклик у клиента, найти момент, в котором будет хорошо.

- А расскажи, пожалуйста, про метафорические карты – что это такое? Я знаю, что у многих людей отношение к МАК довольно специфическое – что-то вроде развлекательного элемента, вроде пасьянса или гадания. Особенно в соцсетях, где можно встретить предложение специалиста вытащить карту дня, например, очень сложно отнестись к этому не как к гаданию, знаешь, «любит-не любит».

— Это моя любимая тема. Знаешь, хорошие гадалки всегда считывают ответ с тебя. Делают перевод – складывая в слова, рассказывая словами о том, что клиент говорит телом. Вот ты говоришь – «любит-не любит», и я как бы могу увидеть, ты хочешь услышать, что он любит, или что он не любит? И другое – во что ты веришь – в то, что он тебя любит, или в то, что он тебя не любит. А дальше можно притянуть любую историю.
Метафорические карты – это не попсовый инструмент, не элемент развлечения. Метафорические карты работают только в том случае, если человек сам отвечает на вопрос. Если он сам ищет свои метафоры и расшифровывает их. Метафора – это язык бессознательного.
Мы все читали сказки. Это метафоры. Так нас адаптировали к жизни, так нас знакомили с социальным слоем, с культурным слоем, с историческим наследием, так нас учили мудрости – герои часто были в сложных ситуациях, и что-то им помогало, что-то не помогало, герои везде проходили трансформации. Наши родители с помощью сказок помогали нам проходить сложные этапы тех самых кризисов, и с помощью метафор находить ответы. И так работает до сих пор, что с метафорами нам легче найти свою правду. И главное не интерпретировать сразу, а насыщать метафору, говорить с ней. Полноценная консультация МАК длится 40-50 минут. Как невозможно сделать полноценный массаж себе – так и невозможно полноценно интерпретировать результаты МАК без проводника. Ты можешь помочь себе, имея навыки, с помощью метафорической карты, но дело в том, что наше сознание любит «уводить» - человеку тяжело быть честным с собой. И МАК как раз очень мягко и очень бережно позволяет увидеть историю про себя. Не про других, а про то, как я живу в жизни.

- Помимо МАК, ты используешь медитации, медитационные практики, помогающие наладить контакт с телом, собрать себя воедино, что вообще очень важно для человека, приходящего в терапию, хотя, наверное, для многих покажется, что медитация – это или йога, или про восточные практики в целом. Как работают медитации в терапии?

- Медитаций действительно очень много, они работают на очень разном уровне. Их разнообразие так же велико, как велико разнообразие направлений в психотерапии.
Есть медитации для успокоения ума, когда мы учимся взращивать внутреннего наблюдателя, когда мы учимся наблюдать себя и свои мысли. Как правило, они статичные – дыхание, удобная поза, счёт.
Есть медитации динамические – снятие напряжения, проработка телесных блоков, женские медитации на расслабление мышц тазового дна. Медитации работают на глубоких уровнях тела, энергии, психики и ума.

Если человек говорит, что ему не подходят медитации, значит, он не нашёл свою. И очень важно чтобы человек сказал, чего он хочет от медитации. И тогда профессионал, который практикует много лет, подберёт то, что подходит тебе. И затем можно пробовать другие практики.
Когда человек делает что-то новое, как правило, это - дискомфорт. Потому что вся система выстраивается заново. Пойти в новое – это принять, что так можно, можно новое. Люди боятся нового, потому что боятся некого чувства вины – почему я не сделал этого раньше. И важно держать фокус, что раз я не делал это раньше, значит, мне это было недоступно, что-то внутри не дозрело до этого шага. Я делаю сегодня и это хорошо.


- Наташ, ты часто говоришь «дыши» во время занятий. Почему мы запрещаем себе дышать в какие-то моменты. Замираем. Это запрет на жизнь?

- Самое простое объяснение – в момент стресса реакции: замри, беги, нападай. Человек выбирает замереть, притвориться мёртвым, не дышать. Человек не осознаёт, что он не выживает, а живёт. Это показатель, что человек находится в стрессе. Это - стратегия многих травматиков. Мы знаем, что посттравматическое расстройство передаётся по наследству, и сейчас получаем то, что мы все - дети послевоенного поколения, послевоенного пространства. В каждой семье кто-то пострадал от войн. И, хотя ранее такого понятия, как посттравматическое расстройство не было, травматизировано всё поколение.

- Сейчас стали много говорить об этом, и во многом стараться уходить от тех методов воспитания, которые применялись к нам. Стали понимать, что физическое насилие над детьми – это плохо. Но с чего начинать?

- Важно осознание. Сейчас важна гигиена травм. О многих травмах не говорилось, это была норма. Поэтому человек рос в этом. Поэтому так нужны фонды помощи женщинам, пострадавшим от семейного насилия. Сама женщина не сможет выбраться оттуда – если она росла в семье, где её бьют, и сейчас её бьёт муж, для неё это – привычная картина мира.
Тот ужас, с которым жили наши бабушки и дедушки, пережить часто было невозможно, поэтому существует такое разнообразие защит и запретов – на эмоции, в том числе.

- Запрет на эмоции – знакомая тема. Мне лично в своё время помогла групповая терапия, такой круг единомышленников, группа поддержки, которых сейчас достаточно много в Сети, именно тем, что мне дали некое разрешение и принятие – моих эмоций, чувств, страхов. Это не я плохая, я просто живая. Это, наверное, некий феномен нашего времени – казалось бы, ты приходишь в онлайн-сообщество людей, которых ты вообще не знаешь, не видишь, и тебя не осуждают, тебя принимают, тебя видят.

- Онлайн-терапия - вообще история довольно новая, и она будет разворачиваться, особенно в условиях пандемии, показавшей наши возможности. В этом есть и плюсы, есть и минусы. Ведь когда ты встаёшь, одеваешься, едешь к терапевту – это личная ответственность. Онлайн ты не предпринимаешь действий, ты не встаёшь на ножки, не идёшь, всё под рукой. Личная ответственность – это очень важно. В оффлайне это работает лучше, качественнее.

- В терапии для меня вопрос «Как ты сегодня, что ты чувствуешь?» был очень тяжёлым. Потому что я всегда норм, всегда ок, как может быть иначе. Иначе – это уже глубже и страшнее.

- Люди не знают, что они чувствуют в настоящий момент. Мой терапевт делает гениальную вещь: не знаешь, как ты – ну, иди домой. Важно передавать клиенту ответственность. Ты пришёл – или ты работаешь, или нет. Терапевт не может за тебя чувствовать, искать твои чувства.
Это страшно, это непросто, это не для всех. Это опять же личная ответственность. Если не подходит терапевт, метод – сейчас столько вариантов: телесная терапия, медитации, випассана, контактная импровизация. Если есть боль, её можно сделать другой, переживать иначе. Если человек живёт и чувствует себя нормально, его близким с ним нормально, то терапия и не нужна. Значит, психика и тело справляются.

- Ты ведёшь блог, в Facebook и Instagram, который очень отличается от блогов многих терапевтов. Ты много пишешь, пишешь открыто, искренно, пишешь о своём личном, часто болезненном. Читатель видит, что ты живая, живой человек. Но не страшно открываться своим подписчикам с этой стороны?

- Если я скажу, что не страшно, наверное, я буду нечестна. Есть определённый уровень дискомфорта, он переносимый. Я никогда не пишу о том, что у меня не отработано. Всё, что я пишу, это уже оттерапевтировано. Я не прошу помощи у аудитории. Я показываю, как это было у меня, и как я это решала. Я была там – и это терапевтично для читателей. Но моя аудитория - не мой терапевт. Я 12 лет в личной терапии. И я этого пути не прекращаю, и вряд ли прекращу. Я сама, моё тело, моё дыхание – инструмент, и ходить в личную терапию и на супервизию – навык и дисциплина.

- Бывают случаи, когда человек приходит в терапию, отрабатывает с терапевтом, и история завершается?

- Я скажу непопулярную вещь – бывшего травматика не бывает. Это очень глубокая тема. Я рекомендую поддерживать себя хотя бы курсами раз в полгода. Чтобы не проваливаться в травмы снова. Психика воспроизводит травматические истории. Мы можем отработать, проработать, разрешить себе новую жизнь, но на каждом уровне, когда повышается стресс, больше вероятность снова провалить в привычный паттерн, в травму.

- Существует мнение, что в терапию чаще приходят женщины. Включая работу над отношениями. Так ли это?

- Я разрушу этот миф, 40% моих клиентов – мужчины. Всё меняется, и мы живём в это уникальное время. Мужчины чаще приходят с запросом на какие-то саморазвитие, с запросами о работе, карьере, но сталкиваются с тем, что всё взаимосвязано. Мужчины как раз отрабатывают свои запросы и идут дальше, не находятся в терапии 10 лет. Многие мужчины осознают зависимость, и хотят её проработать. Про отношения запрос реже, но и это круто - мужчины это себе позволяют, стали позволять.

- Есть ли у тебя какое-то пожелание для наших читательниц, некий совет, напутствие?

- Следуйте за любовью. За теплом. Это такие маркеры, которые позволяют на самые глубины нырнуть. Я принимаю решение, мне тепло от него, или холодно, и я сжимаюсь? Греет меня что-то или нет? Идите за своей любовью, за теплом, дыханием и расширением.

Рейтинг поста:  +8

Марина Круглова

7 октября 2021 года

1239

1 комментарий