Грустная сказка, рассказанная одиноким облаком

Грустная сказка, рассказанная одиноким облаком.

Нежно-голубая шелковая ткань неба раскинулась над головой. Огненный шар начал медленно таять, скрываясь за горой, и окрашивая коричневый бархат гор и синей шелк неба в причудливые тона. се казалось замерло, словно боясь нарушить тонкую зыбкую дымку счастья и безмятежности, укрывшую мир.

И над всем этим безмолвием, над этим полузабытьем медленно и торжественно, точно египетская ладья по волнам залива, плыло облако. Одно на все необъятное небо, оно было грациозно и очень печально, словно знало страшную тайну. Раскинув огромные на пол неба, крылья оно летело на закат, а потом прошептало: “Я расскажу тебе сказку, очень грустную сказку, - и несколько слез-дождинок упало на мое лицо. – Слушай, слушай...

Он был стар. Он был очень стар. Никто уже не помнил сколько ему лет, да он и сам давным-давно устал их считать. Он был гораздо старше всех живущих людей. Помнил многих, помнил как сменялись вожди, один за другим, кто умирал своей смертью, кому помогали. Наблюдал за ними с самого первого дня человека.

Он был стар. Гораздо старше ветра, что послушно поднимал его в воздух уже много-много веков подряд. Гораздо старше солнца, в лучах которого он купался каждое утро. Его золотые с небесными прожилками глаза видели много, очень много. Они видели, как рождаются и умирают миры, как загораются новые звезды и умирают, превращаясь в черные дыры. Видели, как рождаются властители миров и как они гибнут, иногда со славой в честном бою, а иногда они медленно угасали от яда или от позора, который ничем невозможно смыть, даже кровью.

Да, он помнил славные битвы. Его мускулы были крепче стали, а зубы острее клинков, крылья несли могучее, закованное в чешуйчатую броню тело быстрее урагана, быстрее мысли. Враги тоже были благородны и сильны. Сейчас таких нет. Они дрались отчаянно и храбро, а погибали с честью и без проклятий. Да были схватки, было время. Его тело тоже знало боль, знало раны и падение, падение и боль в переломанных костях, но он всегда поднимался.… Лишь раз он сдался, сдался без боя… ради глаз, в которых отражались осенние дожди, ради размаха перепончатых крыльев, ради нежного шепота в глухой ночи бесконечной вечности.

А потом их всех не стало. Неизвестная чума унесла их жизни, унесла их души в пустоту немой ночи, а он остался…
Остался в этом юном мире с его зеленой травой и голубым небом. А сейчас время пришло, нет сил нести на слабеющих крыльях эту ношу, нет больше слез оплакивать погибших, нет больше тех, кого любил, нет сердца, чтобы выдержать эту боль, эту всепоглощающую пустоту, ничего больше нет, кроме пустых дней и холодных ночей и... памяти. Она всегда с ним, это его боль, его крест и он устал его нести. У людей, у этих созданий с нежной хрупкой плотью и густой дымящейся кровью он слышал легенду, легенду о мальчике, которого спалило солнце, имя ему было Икар.

И он в последний раз взмахнул золотистыми крыльями и полетел. Вверх, к солнцу, ветер что-то кричал ему, задыхаясь от невероятной скорости, но безнадежно отставал, оставаясь там, на земле. А он летел, его крылья устали, воздух ломал ему кости, но он продолжал свой путь, солнце слепило глаза и, когда слезы, долгожданные слезы брызнули и потекли по раскаленной чешуе, в его мозгу бились имена. Он шептал: “ Простите, простите меня…”, когда равнодушное солнце выжгло ему глаза, когда его сердце не выдержав разорвалось на куски. И он упал, вернулся на землю ярким метеоритом вошел в атмосферу и упал...

…люди приехали, увидели сотни километров выжженного леса и огромную воронку, но не нашли ничего, они сказали, что это был метеорит и назвали его Тунгусским.

Так умер последний дракон...”
Огромное облако, так похожее на дракона медленно растворилось в лучах заходящего солнца, а я не могла понять, что на моих щеках? Дождь или слезы? Слезы...

Рейтинг поста:  +8

Тамара Сергиенко

20 января 2017 года

1

414

28 комментариев