Утешение

Инна долго не хотела второго ребенка. Дочке исполнилось двенадцать, когда муж уговорил её родить еще одного, хотелось бы мальчика.
Приближалось время родов, и Инна все больше нервничала, вспоминая трагедию, свидетелем которой она стала почти тринадцать лет назад.
Когда она родила дочечку, ее поместили в палату, где уже находилась одна роженица, Ольга. Они были ровесницами – двадцатилетние юные мамаши. У Оли на день раньше родился сын, прелестный карапуз, 3950. По сравнению с Инниной девочкой, весом 2500, он казался настоящим богатырем. Обе мамочки были счастливы, любуясь своими малышами. Под окном радостно кричали их мужья: «Точная моя копия!» Как будто можно было что-то разглядеть с высоты третьего этажа?! А мудрые жены кивали, уверяя, что их ребенок самый красивый.
Палата была пятиместной, но рожениц в ней было всего двое. За два дня, объединенные радостью и новыми переживаниями, Инна с Ольгой сблизились. Они уже подшучивали о том, что кто знает, может, в будущем им удастся и породниться…

Но на третью ночь Оле не принесли мальчика на кормление. На расспросы матери сестричка сказала, что утром на обходе врач все объяснит. Через пару часов в коридоре началась какая-то суета, а встревоженная Ольга лежала, покусывая одеяло, мысленно подгоняя время обхода.
Утром малыша ей тоже не принесли. А когда у Инны забрали после кормления девочку, в палату зашел врач и попросил её оставить их наедине с Ольгой. В коридоре возле двери со шприцем наготове стояла медсестра. Не успела Инна подумать, чтобы это все значило, как из палаты раздался душераздирающий вопль. Сестричка тут же вбежала в палату и, выйдя через минуту, сказала испуганной Инне: «Мальчик умер».
Через какое-то время вышел и врач, а Инна все стояла, боясь зайти в палату. «Что делать? Чем можно утешить в подобной ситуации? Как посмотреть Оле в глаза?» - роились мысли. Затем на нее накатил жуткий страх за свою малышку. Инна побежала по коридору и, не обращая внимания на запрет санитарки, ворвалась в палату с новорожденными. Из двух десятков малышей взгляд сразу выхватил свою, родную, любимую дочечку. Малышка сладко спала, приоткрыв рот-скворечник. Пару минут Инна любовалась своей дочуркой сквозь слезы, которые текли в три ручья.
С горьким чувством вины перед Ольгой за свое счастье она вернулась в палату.
Оля, сжавшись в комочек, сидела на кровати и тихо выла. Инна опустилась рядом и, обняв ее за плечи, горько заплакала. Они и не заметили, как в плату с ведром и шваброй зашла санитарка, тетя Клава.
- Не убивайся так, милая, - сказала она. – Бог дал – Бог взял. Он тебя и утешит. Вот тебе книжечка, в которой ты потом найдешь себе утешение.
- Что? – подскочила Оля. – О чем вы говорите? Какой Бог? Нет никакого Бога! Если бы Он был, разве допустил такое, чтобы невинное дитя умерло? За что? Чем мой мальчик провинился?
- Нам сейчас трудно понять, - тихим голосом сказала тетя Клава, - но когда-нибудь, Бог даст, поймем.
Оля швырнула протянутую книгу на пол и выбежала из палаты. А санитарка бережно подняла книжицу и, обтерев её краем халата, положила на тумбочку.

Потом приехал черный от горя Олин муж. Они пошли в кабинет главврача, а Инну попросили собрать Ольгины вещи. Быстро сложив в пакет несложные пожитки, Инна задержала взгляд на книге. «Новый Завет», - было написано на ней золотыми буквами. «Что-то божественное», - промелькнуло у Инны в голове. Немного подумав, она засунула книгу на дно пакета.

С того дня женщины ни разу не виделись, но Инна часто вспоминала эту историю и думала о том, как же сложилась судьба Ольги.
Наслушавшись о том, что новорожденные часто умирают по вине медперсонала, Инна боялась рожать еще одного ребенка. Но времена поменялись. Теперь даже мужу разрешалось присутствовать при родах, да и младенца оставляли под присмотром матери.

В общем, Инна решилась!
Роды прошли быстрее и легче, чем первые. И вот уже счастливый отец гордо держит на руках сына. Инну поместили в двухместную палату с холодильником и телевизором (как будто, измученной родами, женщине захочется его смотреть). За окном уже стемнело, когда муж ушел домой, а Инна попыталась заснуть. Но это ей не удалось. Она все время подскакивала к малышу, который кряхтел и попискивал. Потом она положила его себе под бочок и, успокаивая ласковыми словами, любовалась маленьким красным личиком со слипшимися глазками. В целом мире не было для нее ничего прекраснее!

После полуночи в палату привезли еще одну роженицу. Это была Оля! Инна сразу ее узнала, не смотря на то, что фигура ее заметно располнела. Но лицо не изменилось ни капельки. У Инны вообще была хорошая память на лица. Но на всякий случай, когда медсестры вышли, она спросила:
- Извините, вас не Оля зовут?
- Оля. - Внимательный взгляд пробежал по Инне.
- Не узнаешь? – привстала та на локотке.
- Нет.
- Я – Инна. Мы с тобой тринадцать лет назад в этом же роддоме рожали, только на третьем этаже. У тебя тогда еще, - Инна осеклась.
- Ах, да, - вспомнила Оля. – Извини, лицо твое не запомнила. Мне тогда не до того было, сама понимаешь…
- Понимаю. А я часто о тебе думала. Как ты? Мы вот с мужем на второго созрели. У нас сын, а у вас? – Инна посмотрела на копошащийся комочек у груди Ольги.
- Тоже сын!
- Здорово! Я так рада за тебя, честное слово. Знаешь, я часто думала, как ты пережила такое горе…
- Пережила. С Божьей помощью. Клавдию Петровну помнишь, санитарочку? Она меня тогда успокаивала и еще «Новый Завет» подарила, сказала, что в нем я утешение найду. Я тогда Книгу под кровать швырнула. А когда дома через несколько дней пакет разбирать стала, смотрю, а она у меня под халатом лежит. Вот я удивилась, как она сюда попала?
- Так это ж я, я ее тебе положила, - засияли глаза у Инны.
- Да ну? Так это я тебя благодарить должна? Клавдия Петровна тоже так предположила. Она, кстати, до сих пор здесь санитаркой работает. Мы с ней через пару лет здесь же встретились, когда я двойню родила. Я её сразу узнала! С тех пор мы часто видимся. За эти годы она мне как мать стала. Я же сама детдомовская…
- Вот это да, - выдохнула Инна, ожидая продолжения рассказа.
- Сначала мне тяжело, конечно, было. Я все плакала, думала о сыночке, о том, что никогда его больше не увижу, не поцелую. А потом, чтобы себя от мыслей горьких отвлечь стала «Новый Завет» читать. Помнишь, тетя Клава тогда сказала, что я там утешение найду. И нашла! Прочитала я однажды, что Царство Божье детям принадлежит, и поняла, что все детки умершие там, на небесах. И так мне тепло от этой мысли стало, спокойно. Хорошо, значит, моему сыночку сейчас. И мужа утешила. Говорю: «Увидимся мы с ним, обязательно увидимся!» А он мне отвечает: «Так то дети безвинные, а мы как туда попадем?» Стали мы с ним вместе ответ в Книге искать. И нашли. Теперь всей семьей за Господом идем. И детям говорим, что на небесах их старший брат ждет. Если бы его тогда Бог к себе не забрал, куда бы мы все пошли?

Над этими словами Инна размышляла до утра. А утром, когда малыши и утомленные матери сладко спали, под окном раздалось разногласое: «Мамочка! Мамуля!»
- О, это моя детвора пришла, - встала с постели Оля. – Не спится же. Хочется братишку увидеть.
Оля подошла к окну и, смеясь, помахала рукой.
- Покажи! Покажи! А на кого он похож? – неслось со двора.
Ольга взяла закряхтевшего сынишку и поднесла к окну. Восторг наполнил весь двор.
Не скрывая любопытства, Инна выглянула в окно:
- Сколько их у тебя? – не смогла скрыть она своего удивления.
- Вот этот – восьмой, - Оля гордо приподняла малыша. – Четыре мальчика и четыре девочки – поровну. Один, правда, уже с Небесным Отцом, но мы про него не забываем.

В этот момент дверь в палату открылась, и на пороге появился счастливый Олин муж. В одной руке он держал пакет с гостинцами, а в другой двухлетнюю малышку, которая протягивала маме красивый букет.

Рейтинг поста:  +14

Mari67na

22 октября 2015 года

217

25 комментариев