Доктор Синицына: Несахарная жизнь диабетиков

– Елена Николаевна, о Вас говорят как о профессионале высокого класса. Чем заслужен такой успех?

– Чтобы быть успешной в нашем деле, нужно быть фанатиком. Вот я в каком-то смысле фанатик своего дела и работала всегда там, где предоставлялись условия для моего совершенствования.

Я себя называю «солдатом медицины», потому что прошла серьезную школу: три года в сельской местности на скорой помощи, потом в центральной районной больнице, потом в 67-й городской больнице, а затем я попала в госпиталь для ветеранов войн – очень хороший, шикарно оснащенный, где проработала 16 лет.

В этот госпиталь я пошла сознательно, чтобы расти в своей профессии. Там была гормональная лаборатория, чуть ли не единственная на тот момент в Москве, и я могла использовать все возможности современной диагностики, проверять уровень гормонов на специальном оборудовании, да и магнитно-ядерный резонанс тогда еще был в новинку. На кафедре, где я училась, за всю ее историю не поставили столько диагнозов редких болезней, сколько я поставила в госпитале, имея возможность обследовать людей на современном оборудовании.

То, что в этом госпитале были такие сложные пациенты, у которых в силу возраста был целый комплекс патологий, позволило мне продвинуться как специалисту. А в нашем узком врачебном мире, если ты становишься авторитетным специалистом, то коллеги об этом всегда знают.

– Откуда у Вас интерес к диабету, почему именно к нему?

– Наверно, потому, что в основе обмена веществ – моя любимая химия, она мне всегда легко давалась. В школе у нас был класс с углубленным изучением этого предмета. В мединституте первые два года будущего врача учат химии, физике, и всем кажется, что это так далеко от медицины. А я считаю, что чем глубже знание этих наук и всех законов физиологии, тем лучше врач. Как вот там глюкоза с инсулином взаимодействуют? Основной вопрос диабетологии, сплошная теория. Когда хорошо понимаешь предмет, то хочется еще лучше понять, еще глубже. Это увлекает.

– Поэтому Вы и пришли в эндокринологию?

– Это был осознанный выбор. Работая врачом скорой помощи, я заинтересовалась кардиологией. А там увидела, что в кардиоблок за ночь поступает пять инфарктов, трое из них – диабетики, а лечить их никто не умеет, и даже самые опытные кардиореаниматологи часто теряются при высоком содержании сахара в крови. Ведь меняется весь алгоритм лечения. Решила: надо стать эндокринологом. Невозможно же лечить!

После ординатуры меня для повышения квалификации направили работать в реанимацию. В то время в 67-й больнице была как раз очень высокая смертность от диабетических ком – выше 20%. И я снизила ее до 6%.

Там, в реанимации, я за год вылечила около 200 диабетических ком. Без хвастовства, вы редко найдете эндокринолога, который столько диабетиков вывел бы из комы, как я. Увидев мои результаты, тогдашний главный эндокринолог Москвы Александр Мазовецкий хотел даже открыть отдельную эндокринологическую реанимацию. Но оказалось слишком дорого создавать отдельную реанимацию для диабетиков, и идею похоронили. Диабетикам в этом смысле вообще не везет…

– Почему?

– Диабетом не занимаются страховые компании. Страховать диабетика – огромные расходы. Страхуются на случай таких болезней, которые либо излечиваются, либо требуют незначительных временных и финансовых затрат, а диабет к таковым не относится.

Получается, пациент мечется сам – в зависимости от того, насколько он озабочен своим здоровьем. Он предоставлен сам себе и не может вникнуть во все тонкости своего заболевания. Да и мало, очень мало специалистов-эндокринологов, которые могут эффективно лечить и не равнодушны к судьбе своего пациента.

Сегодня моя специализация оказалась ведущей, ведь диабет во многом – болезнь времени. У меня постоянно есть работа для мозга, и накопленные знания очень востребованны. К сожалению, диабет не умеют лечить нигде: ни в Америке, ни в Европе. Там вообще сложилась парадоксальная ситуация: утверждается, что диабет не болезнь, а образ жизни. У меня были пациенты отовсюду. Я только удивляюсь неэффективности их лечения.

– А как можно оценить эффективность терапии заведомо неизлечимой болезни?

– По международным стандартам критерии оценки – это гликированный (засахаренный) гемоглобин, холестерин, избыточный вес. У здорового человека уровень гликированного гемоглобина в крови – 6%, у диабетиков он может быть выше в два раза в зависимости от степени компенсации заболевания. Нормализовать этот показатель очень трудно. Во всем мире считается хорошим результатом снизить его уровень хотя бы на 1% в течение года. У абсолютного большинства пациентов нашей клиники он уменьшается на 1,5–2,7% за 21 день лечения.

Читать далее

Рейтинг поста:  +2

Anna

31 августа 2009 года

1

5171

оставить комментарий